– Да, – киваю я, сжимая в руках бумагу.

– Мистер Холд готов пойти вам на встречу, ввиду вашего тесного сотрудничества. Он предлагает вам альтернативу.

– Господи, – я издаю нервный смешок, а затем начинаю смеяться, ясно понимая эту альтернативу. Больно. Жёстко. Обидно. Гадко оттого, что я до сих пор надеюсь на доверие. Всё разбивается снова и снова, моё сердце уже не может контролировать себя, срываясь на бешеный темп. Ладони внезапно потеют, и я отбрасываю от себя бумагу, поднимая взгляд на опешившего моим поведением адвоката.

– Наказание. Он хочет сделать меня его рабыней. Да? Он хочет предложить мне яд, чтобы проверить смогу ли я его принять, – с горькой усмешкой произношу я.

– Всё верно. Одна ночь его полной и безграничной власти над вами. Никаких стоп-слов. Подчинение безоговорочное, – резко отвечает он.

Продолжая хохотать, закрываю глаза, надавливая пальцами на глаза, потому что сейчас мне кажется, что я нахожусь в реальном кошмаре, который стал для меня жизнью.

– У вас есть пять часов на раздумья. Сегодня к восьми вечера вы, если согласитесь, подпишите этот документ, – он выкладывает новую стопку бумаг передо мной, а я открываю глаза, продолжая улыбаться.

– Там описаны все требования. В случае отказа и при отсутствии денег, вы будете осуждены за убийство Теренса Айверли и нарушение договора. Срок тюремного заключения от четырнадцати лет лишения свободы.

– Ублюдок, – качаю я головой.

– Всего доброго, мисс Пейн. И я советую вам всё же просмотреть вариант альтернативы, предлагаемой мистером Холдом. Для вас это лучшее решение. Я знаю где выход, не утруждайте себя, – с этими словами он застёгивает свой портфель и спокойно, словно не приговорил меня сейчас, уходит.

– О, Господи, – шепчу я, закрывая лицо ладонями, взрываясь от громких слёз.

Всё внутри сжимается от этой встречи. Я вымотана на износ, моя энергия полностью высосана. И я ничего больше не представляю из себя. Ничего. Он добился своего. У меня просто нет вариантов.

Скатываюсь с дивана на пол, уже срывая голос в плаче, который больше не могу держать внутри. Неделя сильнейшего напряжения. Отец. Банкротство. Тюрьма.

Жизнь порой бывает несправедлива, ведь меня подставили. Жестоко подставили, и даже не доказать обратного.

– Миша, – голос сестры раздаётся справа, и я поднимаю на неё голову, продолжая глотать слёзы и всхлипывать.

– Я думала ты в школе, – надрывно произношу я, вытирая лицо.

– Нет. Я… не смогла, – Тейра подходит ко мне и садится на диван.

– Кто это был? – Спрашивает она.

– Адвокат.

– Я слышала всё. Буквально всё. И… Миша, прости меня… прости, пожалуйста, – она всхлипывает, а я удивлённо поднимаю на неё голову.

– За что простить? За то, что подслушивала? Вряд ли это…

– Нет. Это я…я звонила. Я предала тебя. Это была я! – Выкрикивает она, а моя душа вдребезги разбивается, срываясь с высокой скалы.

– Что?

– Да. Я не думала, что будут такие последствия. Я… не знала. Он пообещал мне, что тебе не будет плохо… только Николас пострадает! Он обещал! Обещал заплатить двадцать тысяч и пропал! Он дал мне всю информацию! Я так злилась на тебя, что он оказался самым богатым человеком в стране! Он твой! А ты не заслужила! Тебе всегда всё легко достаётся! Всегда за всё прощают! И я любила! А он пропал! Я украла твою карту и прочитала пароль в телефоне! Я сняла эти деньги и потратила на шмотки! Это была я! – Кричит она, вытирая слёзы.

А я не могу двинуться. Может ли быть ещё больнее внутри? Я не знаю. Но у меня нет сил даже ударить её, покричать, а только сидеть и переваривать такое подлое родство.

– Кто? Кто пообещал тебе? – Сухо спрашиваю я.

– Я не знаю его… не знала. Мы встретились с ним в клубе, он водил меня в ресторан, обещал многое. Только за одну услугу – продиктовать его слова. Говорил, что Николас подставил его, лишил всего, он теперь у него есть деньги и он может отомстить. Я знаю только, что его зовут Кэмерон. Он блондин, как говорил, ему тридцать один год. Я была влюблена в него, лучшего мужчины я не встречала. Он был так добр ко мне, давал деньги, обещал, что заберёт. А вы все меня ненавидели, я была лишней для вас. Он любил меня! Говорил, что мы сбежим отсюда, всё будет, как в сказке. Он загипнотизировал меня своими обещаниями… я не знаю, как так получилось. Не знаю. Но сейчас он пропал… как только всё появилось в газете. Просто пропал. Телефон. Нет такого абонента! Я звонила! Звонила всё утро! Ничего! Я… подставила тебя. Я слышала всё, что предложил тебе этот урод! И я могу пойти к Николасу. Я могу рассказать всё…

– Он убьёт тебя. Этот человек может убить тебя, Тейра. Мы никогда не вылезем из этого говна, если я не закончу всё. Господи, какая же ты сука. Я должна ненавидеть тебя, но сейчас у меня нет сил, даже чтобы жить. Ты… я не могу поверить в это. За что? Даже если ты пойдёшь к нему, то никаких доказательств у тебя нет. Всё указывает на меня, буквально всё. И это ты использовала меня… разрушила моё сердце, его… как ты могла? – Я с отвращением смотрю на сестру, вставая с пола, беру в руки договор на мою душу.

– Это ещё не всё. Утром… перед тем как уйти в школу, и перед тем, как у отца случился приступ, пришёл посыльный и просил ему передать конверт. Я приняла его, сказав, что отца нет дома. Я вскрыла его, и там про тебя… там записка и диск, – быстро говорит она, и только сейчас я замечаю в её руках то, о чём она рассказывает.

– Вот. Я не смотрела, но записка… точно там что-то плохое про тебя и него. Я хочу помочь… исправить как-то это. Теперь я поняла, что поступила плохо, Миша. Плохо… а ты ведь… прости меня… прости, – она протягивает мне вещи, и я хватаюсь в них, раскрывая торопливо бумажный конверт размера А4, а оттуда белый лист.

«Мистер Пейн, знаете ли вы, какие увлечения практикует ваша дочь? Нет? Я предлагаю вам посмотреть»

Слова расплываются перед глазами, и я знаю этот почерк. Это его! Он писал мне так же, те же размашистые и резкие буквы, небрежные закорючки, проникающие сильнейшим предательством любимого человека в мою грудь.

Бегу до своей спальни, сжимая в руках конверт. Сев за стол, я раскрываю запылившийся ноутбук, и включаю его, ожидая, пока загрузится. Вкладываю диск в ячейку и щёлкаю на воспроизведение видео.

Голова тут же взрывается от воспоминаний… я вижу их на экране. Я такая испуганная и маленькая в алых зеркалах, а он хищник, истерзавший меня полностью. Крутится вокруг меня, заставляет полюбить его сильнее, глубже проникнуться этим миром. Его миром и умереть сейчас, смотря на это всё на экране. Он снимал всё, что там происходило. Снял и бросил это в меня, чтобы растоптать окончательно.

Больно. Так сильно. Глубоко. Неотрывно следуют картинки из воспоминаний и перебиваются настоящим. Моё наслаждение. Мои стоны и мольбы. Его слова. Извращённая грубость, казавшаяся прекрасной. Секс. Грязно.